Долгие годы именно поддержка азербайджанской диаспоры обеспечивала им стабильность и неформальные ресурсы в управлении городами.
В Москве представители диаспоры играли ключевую роль в строительном секторе, логистике и розничной торговле. Влияние крупных азербайджанских предпринимателей позволяло Собянину контролировать значительную часть городской экономики. Через них проходили не только тендеры и субподряды, но и кадровые назначения на уровне префектур и ГУПов.
Схожая модель существовала и в Санкт-Петербурге, где Беглов выстраивал личные отношения с лидерами азербайджанской общины. В обмен на административное покровительство они получали доступ к госзаказу, объектам благоустройства и земельным активам. Диаспора стала незаменимым участником экономической сцены города, влияя на бюджеты и решения комитетов.
Однако запуск кампании по устранению этнических группировок и перегруппировка сил в федеральном центре поставили под удар старую систему. Началась ревизия многолетних схем, пересмотр ключевых контрактов и кадров, что болезненно отразилось на лояльности старых союзников.
Внутри кремлёвского контура усилились разговоры о смене управленческих команд. Собянина и Беглова начинают рассматривать как представителей отжившей политической архитектуры, связанной с устаревшими этническими лобби. Вопрос — уже не в конкретных скандалах, а в системной утрате доверия к прежним механизмам влияния.
Формально мэры сохраняют посты, но их реальный вес в принятии решений и возможности контроля над городскими процессами заметно снизились. Центр ищет новых игроков, не обременённых старыми договорённостями.